3. Стражи Речи Посполитой

Казаки были не гражданами Речи Посполитой, а всего лишь солдатами на службе. «Казаки хоть и составляют часть польского государства, но такую, как волосы или ногти на теле человека. Когда волосы или ногти слишком вырастут, то их стригут, так поступают и с казаками»[7]. В то же время польские короли, рассуж­дая, сколь полезны могут быть казаки для обороны от турок и та­тар, щедро награж­дали их преимуществами, давали вольности и жа­ловали землю.

Юридически границы земель запорожских казаков начали обозначаться уже со времени польских королей Казимира IV (1447 - 1492) и Сигизмунда I (1505 - 1548). «…В самом начале XVI в. (при короле Сигизмунде I) Даш­кевич (запорожский атаман) вооружился с казаками против татар и нападающих на границы украинские жестоко поражал и с добычами из Польши и России бегающих ловил и в учреж­денные места их отсылал; за что, в 1505 году, в награждение той службы козачей, испросил от короля польского, Жигимунда первого, земли в киевском и брацлавском воеводствах, для пространнейшего поселения сих воинов... При даче им земли одарил их вольностями и разными преимуществами, и на то привилегиею своею подтвердил» [8]. В 1516 году тот же польский король, Сигизмунд I, но только при другом казац­ком гетмане, Прецелаве Лянцкоронском, «за услугу казацкую дал в прибавок им (казакам) к прежней, по Днепру же на обои стороны и ниже до порогов землю, на которую те казаки, кои там промышлять хотели, переходили и на то данным от коро­ля универсалом подтверждено, и наименованы они обоих сто­рон реки Днепра все вообще запорожскими казаками»[9].

Малорос­сийское казачество получило законное право от Сигизмунда I выбирать себе предводителей независимо от княжеских родов. В военачальники казаки могли избирать таких людей, которые выделялись личными дарованиями, а не генеалогическими права­ми. Окончательно выборное начало восторжествовало над элементом княжеским после смерти гетмана Богдана Евстафьевича Ружинского. Ружинский дал совершенно независимое от княжеской власти устройство тем казакам, которыми предводительствовал. Летописи называют преемниками Ружинского лю­дей незнатного происхождения. Венцеслав Хмельницкий, Свирговский, Федор Богдан, Шах, Подкова, Скалозуб - вот гетманы, которые после Ружинского выдвигаются из толпы по ее выбору.

Мещане не могли не видеть преимущества казаков, которые не только были освобождены от различных повинностей и не терпели притеснений от коро­левских старост, но и пользовались почетом как воины, под­вергавшие свою жизнь опасностям для защиты мирных жите­лей. Уходя за пороги Днепра казаковать, мещане считали себя вольными казаками. Возвратившись домой, они не хотели больше слушаться королевских старост. «А которые старые и добрые Казаки имеют довольное богатство в платье и в деньгах, а пожелают ехать в Малороссию или в Польшу для торгов или других каких нужд оные берут себе паспорта от Кошевого за их войсковою печа­тью, и из оных много случается, что взяв из Сечи все свое богатство, и женятся в Малороссии или в Польше, и там оста­ются» [10].

Считая себя народом вольным, избегая столкновений с поляками, запорожцы все далее уходили в Дикое поле. Но так было до 1562 года. В 1562 году Польша, нуждаясь в запорожцах для охранения своих границ, постаралась привлечь их. Она обязалась выдавать им определенное жалова­нье и юридически закрепила за ними все пространство земель между реками Днепром и Днестром к татарским границам. Привилегия 1562 года подтверждена и привилегией 1569 года, когда на польском престоле был король Сигизмунд-Август, сын Сигизмунда I. Таким путем казачество разрасталось, становясь одновременно угрозой и для самой Польши.

Желая разбить солидарное сопротивление со стороны ка­заков, польский король Сте­фан Баторий (1575-1586 гг.) стал заманивать некоторых из них далекою надеждою шляхетства. Он уменьшает количество казачьих полков до шести и разделяет казаков на признанных за­коном – «реестровых» и непризнанных – «выпищиков». Все малороссийские казаки (считается до 50 тысяч), кто не попал в этот спи­сок, должны были сделаться мещанами или «хлопами».

После того как количество казаков, желавших попасть в список (ре­естр), оказалось гораздо больше шести тысяч, недо­вольные толпами устремились в Запорожье. Именно с тех пор по­шло разделение казаков на малороссийских - реестровых, или городовых, и запорожских, или низовых - вольных. Будучи выходцами из мало­россиян же, запорожцы не имели и не могли иметь никаких враждебных отношений к малороссийским казакам. Каж­дые со своим предводителем, они действовали иногда совокуп­но против общих врагов, но без всякой подчиненности одни другим.

Ограничение перехода в казаки реестром в дальнейшем стало основанием для многих смут и неурядиц в Украи­не, так как казаки добивались то увеличения числа реестровых, то отмены реестра совсем. Требование расширения реестра проходит красной нитью через все казацкие восстания конца XVI - начала XVII веков и, как считают историки, способствовало формированию национальной элиты Украины[11].

Король Стефан Баторий, имея власть над Украиной под видом наследия Киевского, Черниговского и Северского князей, кроме старинного горо­да Чигирина, дал в пристанище низовым казакам город Трехтемиров с монастырем для постоянного жительства в нем в зимнее время, а жалованья производил в год каждому по червонцу и по шубе. Будучи великим полко­водцем и политиком, Стефан Баторий ценил отвагу запорожцев, неод­нократно поражавших врагов Украины и Польши, стремился одарить их пре­имуществами, давая им законное право на владение землями.

Говоря языком грамоты короля Батория[12], когда запорожцы со всей Малороссией жили братски заодно с Польшей, как «вольные с вольными, равные с равными», были обозначены дарованные запорожцам и самим Баторием, и его предшественниками земли. Не спрашивая о происхождении запорожцев, об их правах на земли и берега Днепра, Баторий «своею Королевскою грамотою подтверждает все права на владение занятым краем как награду за прежние и поощрения на будущие его службы». В грамоте он жалует атаману Павлюку «зна­мя, бунчук, булаву и печать, с вырезанием на оной стоящего рыцаря с самопалом и перекривленным на голове колчагом и рог пороховой при бедре, в герб». Баторий официально признавал Запорожье независимым как готовое воинство, неод­нократно поражавшее врагов Украины и Польши.

Развитие государственности западнорусских земель, где проживали предки основателя рода Пржевальских, необходимо рассматривать как идущее от древнерусских городов-государств к княжествам и военно-служилой государственности - и, далее, - к сословно-аристократическому государству. Витебск сначала входил в Полоцкое княжество, потом был центром Витебского княжества. Земли, на которых находился Витебск последовательно назывались: Великим княжеством Литовским, затем Великим княжеством Литовским, Русским и Жемайтским и снова Великим княжеством Литов­ским. Историки иногда называют эти земли Литовской Русью. После создания совмест­но с Польским королевством федеративного государства Речи Посполитой то, что в Московской Руси называлось Литвой, стали называть просто - Польша.

Сохранившиеся в архивах документы с полной уверенностью позволяют утверждать, что в середине XVI века отец основателя рода Пржевальских Онисим (Ониска, Анисим) Перевал (Перевалька, Перевалка, Перевалок) был конным мещанином[13]. Конные мещане были особой сословной груп­пой, занимавшей промежуточное положение меж­ду обычными мещанами и шляхтой (дворянством). Как сословная группа, конные мещане встречаются только в Витебске[14].

Сын Онисима Перевала Карнила во время военных действий должен был воевать в составе ли­товского войска. До конца XVIII века в Речи Посполитой польские и литовские войска составляли две отдельные армии.

Карнила вступил в военную службу за короля польского Стефана и постепенно дослужился чина ротмистра Войск козацких.

Начиная с 1578 г. по решению сейма польский король мог на поле боя самостоятельно, с согласия нахо­дившихся при нем сенаторов, награждать дворянским дос­тоинством. Во время осады Пскова для поднятия духа своего войска король Стефан Баторий 28 ноября 1581 года провел такое награждение двенадцати человек «за отличную и деятельную военную службу и проявленное мужество». Среди них достоинство литовского дворянина и герб было пожаловано Карниле Онисимовичу Пржевальскому.