Материалы круглого стола: «Генерал Н.М. Пржевальский - русский геополитик и патриот». Журнал "ГОСУДАРСТВЕННАЯ СЛУЖБА", №2, 2009 г.

12 апреля в России скромно отмечено 170 лет со дня рождения великого русского исследователя Центральной Азии Николая Михайловича Пржевальского. В преддверии юбилея журнал «Государственная служба» совместно с кафедрой национальной безопасности и библиотекой Российской академии государственной службы при Президенте Российской Федерации провели научный круглый стол. В нем приняли участие: заместитель председателя Комитета Совета Федерации по обороне и безопасности В.И. Мельников; профессор кафедры национальной безопасности РАГС, доктор исторических наук, профессор С.В. Фокин; профессор Военной академии РВСН им. Петра Великого, доктор педагогических наук, профессор В.Б. Титов; военный географ, геополитик Е.Ф. Морозов; заведующий кафедрой национальной безопасности, доктор политических наук, профессор С.В. Смульский. Вела заседание главный редактор журнала, доктор политических наук А.В. Шевченко.

А.В.Шевченко. Николай Михайлович Пржевальский – географ, ботаник, зоолог, этнолог и энтограф известен в России и в мире благодаря, прежде всего, своему замечательному научному эпистолярному наследию. Мы же хотим открыть российскому читателю мало известные, а может, и неизвестные страницы биографии ученого, дополняющие представление о нем как о путешественнике, но и как об офицере российской армии, выполняющем миссию военного первопроходца Центральной Азии. Поэтому тема нашей беседы – «Геополитика Российской империи: генерал Н.М. Пржевальский».

Дело в том, что имя Пржевальского напрямую связано с определением позиций и роли России в так называемом «восточном вопросе», актуальном вот уже несколько столетий, а ныне – архиважном не только для определения мироустройства на континенте Евразии, но в целом для мировой геополитики. 

Чтобы полнее вообразить обстоятельства деятельности Н.М. Пржевальского, я предлагаю Сергею Викторовичу Фокину дать оценку военного труда, а если можно, то и военных трудов Николая Михайловича.

С.В.Фокин. Жизнь Пржевальского вписывается во временные и территориальные рамки «большой игры», как назвал события первой половины XIX века Р. Киплинг на геополитическом поле Азии. Как известно, захват англичанами Мальты, взятой Павлом I под покровительство, привел к разрыву с Англией. В сентябре 1800 г. на все английские суда в российских портах было наложено эмбарго, а 12 января 1801 г. император приказал начать поход на Индию, находящуюся под протекторатом Британии. Только смерть Павла I (в ночь с 11 на 12 марта 1801 г.) остановила эту операцию.

Вторым плацдармом, на котором недружественно пересекались интересы двух мировых держав, была Центральная Азия: Китай, Монголия, Тибет. Здесь разворачивалось не только военное, но и научное соперничество. В 1811 г. русский канцлер, граф Николай Петрович Румянцев (1754-1826) предложил известному исследователю Александру-Фридриху-Генриху Гумбольдту присоединиться к посольству, отправляемому Александром I в Кашмир и Тибет. Однако гроза 1812 г. и последующие события не дали состояться этой экспедиции.

Но идея вновь становится привлекательной при Николае I. В конце 1820 г. министр финансов, граф Канкрин связался с Гумбольдтом по поводу платиновой монеты, которую намеривались чеканить в России. Затем Гумбольдту последовало предложение от российского императора предпринять путешествие на Восток «в интересах науки и страны». 1 мая 1829 г., за 10 лет до рождения Н.М. Пржевальского, Гумбольдт отправляется на Нижний и Средний Урал. В течение нескольких недель экспедиция достигла китайского пикета Баты на Иртыше. Материалы экспедиции были тщательно изучены специалистами и доложены по инстанции. Николай I признал проекты по завоеванию Индии химерами и выдвинул новую теорию – о странах-«буферах», которые бы разделяли в Средней Азии владения России и Англии с таким расчетом, чтобы возможность военного столкновения между обеими державами предупреждалась заблаговременно.

Проникновение в Среднюю Азию было продолжено в 1847 г., а в 1850 г. Заилийский край (Семиреченская область) был уже российским. В 1854 г. Россия укрепилась у подножия Тянь-Шаня, где было возведено укрепление Верное (с 1921 г. Алма-Ата). В правление Александра II, в 1868 г., вся горная территория от Верного до Кашгарии была захвачена русскими войсками.

Подобное проникновение, но с юга, осуществляла Англия, которая очень была озабочена безопасностью западных границ Индии. В 1839 началась 1-я англо-афганская война, окончившаяся через три года полным разгромом британских войск. Но почти через 40 лет, в начале 1878 г. вторжением 36-тысячного контингента британско-индийских войск началась Вторая англо-афганская война (1878-1880 гг.) и закончилась полным британским контролем над Афганистаном. 

К тому времени, с 1873 г., была установлена северная граница России с Афганистаном. И она не могла не реагировать на действия Англии. 29 апреля 1881 г. Александр III в своем манифесте определил приоритеты внутренней и внешней политики. Во внешней политике – обеспечение повсюду русских интересов. 

Все центрально-азиатские путешествия Н.М. Пржевальского проходили на фоне военных действий в Афганистане. К 1885 г. благодаря блистательной победе русского оружия и присоединению туркмен Мерва расширились владения России на юге до пределов Афганистана.

Под давлением англичан, в 1893 г. афганское руководство признало за границу между Афганистаном и Индией так называемую «линию Дюранда», которая рассекла территорию проживания пуштунов на две части, оставив половину их за пределами родины. Целью этой акции было стремление не допустить соприкосновения границы Российской империи с Индией.

Таким образом, «большая игра» завершилась, и безопасность британской колонии Индии была обеспечена, как были обеспечены южные рубежи и геополитическое поле России. Важно отметить, что период британско-российской большой игры совпал с революцией в характере и способах ведения военной разведки, особенно оперативной. Родоначальником ее географической составляющей можно смело назвать Н.М. Пржевальского. Именно ему принадлежит первенство в ведении активной разведки на местности по общему рельефу, по свойствам гор, рек, климатическим условиям, фауне и флоре, по изучению путей сообщения в регионе с точки зрения их пригодности для передвижения войск и военных грузов в любое время года.

А.В.Шевченко. А многим поколениям советских школьников, воспитанных на книгах 40—50-х годов, Пржевальский известен тем, что собирал гербарии и открывал новые виды животных. Нынешняя молодежь знает и того меньше – разве что-то про лошадь … Но ведь офицер действительной службы не мог руководствоваться единственно страстью к путешествиям. Какие обязанности по службе лежали на Николае Михайловиче? Евгений Филиппович, давайте пройдёмся по ряду его экспедиций.

Е.Ф.Морозов. Путешествие по Уссурийскому краю по времени совпадает с ныне забытой «манзовской войной». Манзами в Приморье называли китайцев. Тогда в Уссурийском крае находилось немало китайцев. Это были обычно независимые от китайских властей банды, свободно перемещающиеся через границу, грабящие месторождения золота, леса и местные племена. Они делали это тем более беззастенчиво, что администраторы Маньчжурии поддерживали в них убеждение, что русские занимают Приморье временно и скоро будут изгнаны.

Когда начальство Уссурийского края стало предпринимать некоторые меры по колонизации, в 1867 г. до 40 тысяч манз начали открытые военные действия против русских властей и колонистов. Капитан Пржевальский был откомандирован в Уссурийский край как раз к началу этих событий, участвовал в боях, преследовал манз в самой Маньчжурии. По окончании «манзовской войны» он был назначен старшим адъютантом штаба Приамурского военного округа. Это не личный адъютант, а начальник одного из отделов штаба. И Николай Михайлович на этом посту занимался административной работой по обеспечению и развитию колонизации Уссурийского края. Так что нынешние Хабаровский и Приморский края среди своих создателей могут числить и Пржевальского.

В 1864 году в Синьцзяне (Монголия) началось очередное восстание, распространившееся далеко на восток. Китайцы были изгнаны, племена Синьцзяна резались друг с другом. Возникли враждующие между собой мусульманские государства, отряды самообороны китайско-маньчжурского населения и калмыцкие племена вели партизанскую войну, дунганы грабили Монголию. Русские консульства и фактории были разорены, население массами бежало в русские пределы. В январе 1871 года Особое совещание в Петербурге приняло решение «помочь» китайцам в Илийском крае (т. е. оккупировать его) и ввести в Монголию войска для охраны русских торговых интересов. В этот момент и началась первая среднеазиатская экспедиция Пржевальского.

А.В.Шевченко. Предположить, что она предпринималась исключительно с научными целями, было бы по меньшей мере наивно…

Е.Ф.Морозов. Так или иначе, но сам факт направления научной экспедиции в регион с такой обстановкой не находит объяснения. Напротив, направление в Монголию и Синьцзян разведывательной группы в данной ситуации вполне логично.

Вторая среднеазиатская экспедиция (она же Лобнорская) 1876—1877 гг. проходила в условиях, когда Джеты-шаар вобрал в себя остальные государства Синьцзяна, но мира это не принесло. В феврале 1876 г. выдающийся китайский военно-политический лидер Цзо Цзунтан начал наступление на Джеты-шаар. Кстати сказать, к этому времени в армии бадаулета (правителя) Джеты-шаара Якуб-бека появились многочисленные английские «волонтёры», масса современного оружия с клеймами английских фабрик и даже целые артиллерийские части, укомплектованные англичанами, так что «научный интерес» русского правительства к Синьцзяну был вполне оправдан.

В течение 1876-1877 годов основные города Синьцзяна были заняты китайцами, начались кровавая партизанская война и массовые репрессии. Можно ли предположить, что в этой кровавой каше Николай Михайлович Пржевальский «занимался чистой наукой»? Во всяком случае, его сношения с Якуб-беком были весьма оживлёнными. Бадаулет отлично понимал его истинную роль и, например, предъявлял ему претензии, что русские купцы снабжают армию Цзо Цзунтана продовольствием (так и было) и что в китайской армии много русских инструкторов (а вот тут Пржевальский с полным правом заверял Якуб-бека, что это «чистейший вздор»).

Третья среднеазиатская (её же называют первой тибетской) экспедиция 1879—1881 гг. развёртывалась в период серьезного кризиса в Центральной Азии. Война России с Турцией 1877— 1878 гг. отозвалась в Центральной Азии попыткой англичан захватить Афганистан.

«Большая игра» шла весьма оживленно. Центральная Азия была буквально наводнена русскими и английскими разведгруппами, и у каждой был свой участок действий. Пржевальский шел в Лхасу и вернулся только тогда, когда Геок-тепе был оккупирован и англичане примирились с фактом. 

Четвёртое среднеазиатское или второе тибетское путешествие 1883—1884 гг. вошло составной частью всё в ту же «большую игру».

Военные труды Пржевальского оценить трудно, так как большая часть отчётов засекречена ещё и сегодня - прежде всего потому, что великий путешественник и опытный разведчик был сторонником силового решения проблем Центральной Азии, да и к местному населению относился, мягко говоря, скверно, а это, конечно, неприлично выставлять на свет.

А.В.Шевченко. Ну, положим, и своим от него доставалось. Что стоят его характеристики петербургского света! А скандал со статьей, в которой Пржевальский открыл ужасающую правду о головотяпстве восточно-сибирских чиновников? Но, согласитесь, что за резкими оценками мы видим и точные этнологические выводы, которые полезны по сей день.

В.Б.Титов. Я хочу добавить, что своими походами Николай Михайлович выполнил ряд очень важных гуманитарных задач. Например, во время первой экспедиции ему пришлось обнародовать результаты вскрытия трупов казаков, жестоко голодавших по вине начальства. Естественно, в таком состоянии военнослужащих держать было нельзя. И меры были приняты.

Кроме этого, когда в первой тибетской экспедиции Пржевальский потерял почти всех верблюдов (а для его отряда это создавало огромные трудности), к их стоянке прибились калмыки, которые были раздеты, голодны. И члены экспедиции поделились с ними последним: накормили, одели, спасли от неминуемой гибели. Задумаемся: где у нас сейчас Калмыкия и где с калмыками встретился Пржевальский. Так же и с курдами. Я хочу сказать, что русские экспедиции «сшивали» народы. Причем сшивали по географической широте. Это то, что нам никакая космическая разведка дать не может. Николай Михайлович соединял их через культурное пространство – он писал книги, которые переводились на иностранные языки. И тем самым

формировал общественное мнение о «Белом царе» – так в то время называли российского государя.

Е.Ф.Морозов. Следует понимать, что экспедиции Пржевальского не были каким-то обособленным явлением. Его деятельность была вплетена в широкомасштабную политическую, дипломатическую и разведывательную деятельность Генерального штаба. Экспедиции такого рода действовали постоянно, начиная с середины 60-х гг. XIX в. и до самого октябрьского переворота, а некоторые и после него. Рекогносцировщиков, подобных Пржевальскому, были сотни. За этой обширной систематической деятельностью встаёт весьма примечательная фигура – Дмитрий Алексеевич Милютин. Военный министр, известный своей успешной реформаторской деятельностью, реформировал военную систему и в тех её планах, о которых традиционно помалкивают, в том числе и в стратегической разведке. Следует помнить, что именно Милютин создал Пржевальского, как и сотни других рекогносцировщиков. 

Но, конечно, Николай Михайлович выделяется среди остальных рекогносцировщиков прежде всего чисто научными результатами экспедиций. Он никогда не забывал о ботанике, зоологии, геологии и привозил из экспедиций огромнее массивы материалов. Это делает Пржевальского заметным явлением не только в военной истории, но и в истории культуры нашего Отечества.

А.В.Шевченко. Евгений Филиппович, проясните, пожалуйста, роль Русского географического общества в этих событиях.

Е.Ф.Морозов. Разведывательные миссии Пржевальского маскировались тем, что проводились заданиями от Русского географического общества. Для более ясного понимания сути этих заданий надо вполне уяснить себе характер Географического общества в то время. Оно создано в 1848 году при активном участии великого князя Константина и великой княгини Елены Павловны. Оба этих персонажа были признанными вождями либералов (либерал того времени – это не совсем то, что понимается под «либералом» сегодня; пожалуй, стоит применить даже тогдашний термин «либералист»). Именно из этих салонов и из этого общества вышли все видные деятели Александровских реформ.

Милютин был одним из активнейших деятелей этих кружков. Поэтому председатель Географического общества Петр Петрович Семёнов-Тян-Шанский всегда без лишних слов выдавал командировки тем лицам, кого намечал для экспедиций Милютин, а Военно-ученый комитет их оплачивал. Кстати сказать, Военно-ученый комитет Главного штаба в милютинские времена и был аналогом и прообразом той организации, которую сейчас именуют Главным разведывательным управлением. 

Поэтому в карьере Пржевальского рука Милютина просматривается явственно и непосредственно.

А.В.Шевченко. Сегодня, как и 150 лет назад, во времена центрально-азиатских походов Н.М. Пржевальского, «восточный вопрос» обострился с новой силой. Здесь вновь сталкиваются интересы России, Великобритании, США и других стран, формирующих однополярность мира. 

В целях изменения всей геополитической конфигурации на евразийском материке планируется активное закрепление военных баз НАТО, разжигание этнорелигиозных и межцивилизационных конфликтов, провоцирование появления новых государств (Белуджистан, Пуштунистан и др.).

Известно, что цель атлантической геостратегии на евразийском континенте – Китай, претендующий на роль мировой сверхдержавы. Подобраться к нему, взяв под контроль Малаккский пролив, по которому КНР получает до 80% нефти, удобнее всего посредством контроля над государствами Средней Азии и через Тибет. Метод достижения цели тоже известный – создать в регионе Центральной Азии так называемый «управляемый хаос», как это сделано в Ираке.

Россия вынуждена вновь вступать в конкуренцию за право быть влиятельным игроком на поле геополитики, военной и народной дипломатии. Вопрос: что дает современной геополитике обращение к наследию Николая Михайловича? Второй момент – как расположена современная российская геополитика и практическая политика, может быть, конкретные политики, к восприятию уроков предшественников, вершивших политические процессы во времена постижения Центральной Азии русскими? Я прошу взять слово Владимира Ильича Мельникова.

В.И.Мельников. Я полагаю, что Николая Михайловича мы должны оценивать не только в ретроспективе, но и в перспективе – как ученого, военного разведчика и военного специалиста. Ведь не просто так часть его трудов по военной топографии до сих пор закрыта для широкой публики. Имеют значение его этнографические, этноконфликтологические исследования. И политики, и дипломаты, приступающие к деятельности в государствах Центральной Азии, обращаются к трудам Пржевальского, находят в них тонкие характеристики народов и народностей, которые используют в переговорных процессах, при установлении деловых контактов на разных уровнях между Россией, Китайской Республикой и Монголией.

В настоящее время геополитическая ситуация изменилась. Англия не играет той роли, в которой она выступала два века назад, будучи морской колониальной державой. Сейчас Центральная Азия имеет большое значение при трансформации конфигураций глобального мира от однополярного к многополярному, формировании региональных центров силы и безопасности. Россия вновь борется за свое влияние в Центрально-Азиатском регионе.

Много говорится о том, что наши восточные и сибирские территории находятся под угрозой экспансии Северного Китая, что скоро в Приморье, Амурской области, Забайкальском крае, Бурятии, на Урале китайцев будет больше, чем россиян. Приходилось слышать слова сожаления о том, что мы бросили Монголию в начале реформ 80-х годов, разорвали экономические и политические связи.

Однако озвученные мной оценки нельзя воспринимать однозначно. Мы забываем одну простую вещь: говоря об укреплении государственных сил России, ее правовой системы, о выстраивании вертикали политической власти, нужно понимать, что многое зависит не только от того, как работает федеральный центр, но и как организуют жизнь территории местные власти, как они выстраивают свои взаимоотношения с монголами, китайцами. Там, где взаимодействие с нашими ближайшими соседями и управленческая работа на своей территории отлажены, проблема экспансии не стоит. Подчеркну: если на это есть желание, политическая воля и законодательная база. Я бы назвал нынешнюю ситуацию вполне управляемой.

Пережив самые трудные годы реформ, мы забыли о том, что в начале 90-х гг. в период кризиса восточные территории России выживали в основном за счет Китая. Потому что привести рис, муку, сахар в Хабаровск, Благовещенск, Читу гораздо дешевле из Китая, чем из Алтайского края или с Кубани.

Когда в 90-е гг. я был представителем Президента России в Читинской области, мне пришлось заниматься проблемой незаконной миграции. В своей области мы организовали акцию интернирования – собрали незаконно проживающих торгующих китайцев, посадили их в вагон и отправили в Маньчжурию (около 180 чел.). Мы первыми в России, кто попытался таким способом решить проблему. Конечно, было достаточно напряженное ожидание того, как китайская сторона к этому отнесется. Однако ничего не произошло. Китайская сторона спокойно приняла этих китайцев. Более того, они понесли там наказание, причем по нашим гуманистическим подходам достаточно серьезное.

Т.е. я веду к тому, что мы проводим нормальную для субъекта Федерации политику, поэтому вопрос экспансии стоит не так остро, как его подают средства массовой информации или некоторые безответственные политики. При этом я вовсе не преуменьшаю значение экономического влияния Китая на нашу страну. Но есть и ответное влияние – с нашей стороны. Это газовые, нефтяные проекты. Ведь Китай по объему нефтяных и газовых продуктов находится в тройке главных потребителей углеводородов мира.

Что касается Монголии, то это была стратегическая ошибка, которую сложно объяснить какими-либо объективными или субъективными факторами. В конце 80-х гг. мы бросили эту страну. И сейчас существует политическая угроза утраты наших позиций в регионе. Ведь люди, которые составляли политическую элиту Монголии в 90-е гг., учились в Советском Союзе, у многих были русские жены. Но за последние десять лет это поколение стало уходить с политической арены. И это, безусловно, влияет на взаимоотношения двух стран. 

Однако ситуация понемногу меняется. Например, в Чите есть окружной учебный центр, который готовит младших офицеров. И, начиная с 2005 г., здесь ежегодно обучаются монгольские военнослужащие. Сейчас монгольская сторона ставит вопрос об увеличении существующей квоты. То есть потихоньку мы начинаем восстанавливать разрушенные мосты. 

Большая политика должна подкрепляться конкретными делами, связями регионов, субъектов. Например, за Уралом есть горно-химическое объединение. Это предприятие дает практически 100% добычи урана. В 70-е годы аналогичное месторождение было разведано нашими инженерами в Монголии (урановая нитка идет дугой из юго-восточной части Монголии через Забайкалье и заканчивается в Китае). Его уникальность в том, что добывать урановую руду можно открытым способом. И когда российскими геологами это было подтверждено, в Монголии открыли дочернее предприятие нашего комбината, которое давало значительный процент добычи урана в Советском Союзе. А в 90-е гг. мы все это бросили и ушли оттуда. С прошлого года активно обсуждается и практически уже решен вопрос о нашем возвращении на это монгольское предприятие. Будем восстанавливать экономические связи, будем работать.

А.В.Шевченко. Пожалуй, самый главный исторический пример, который подал потомкам великий исследователь, – это беззаветная любовь и преданность Отечеству. Причем не только Николай Михайлович, но весь род Пржевальских – а это почти пять веков российской истории! – служил, простите, служит государству. Попрошу Валерия Борисовича, как государственника в 13-м поколении Пржевальских, попытаться объяснить этот феномен стояния в духе, без которого вряд ли возможна крепость народа и мощь государства.

В.Б.Титов. Я думаю, в России найдется не много фамилий, так тесно связавших свою судьбу с армией и так верно служивших своему Отечеству. Корни рода Пржевальских уходят в историю Запорожского казачества. Его основал казацкий ротмистр Карнила Анисимович Пржевальский (Паровальский), которого Стефан Баторий возвел в «дворянское достоинство на вечные времена. За то, что он «сражался в битвах частых и жестоких не щадя собственной крови» - так написано в старинной грамоте, которую знают и ныне живущие члены рода Пржевальских. Генеалогическое древо, которое мне удалось восстановить, образуют почти 500 имен – 15 поколений. Естественно, все мужчины находились на воинской службе. Многие имели высокие звания и чины. Кроме Николая Михайловича, генеральские звания носили: его родной брат Евгений Михайлович, дядя Алексей Кузьмич и двоюродные братья Владимир Алексеевич и Михаил Алексеевич. Причем Евгений Михайлович был еще и выдающимся математиком: его «Тригонометрические таблицы» успешно конкурировали с памятными нам таблицами Брадиса и выдержали десять переизданий.

Удивительна судьба последнего генерала Пржевальского – Михаила Алексеевича, которого современники называли не иначе, как «генерал суворовской школы», также причастного к «восточному вопросу», но уже в начале ХХ века. Командуя Вторым Туркестанским армейским корпусом, он сыграл решающую роль при взятии Эрзурумской крепости в 1916 году. С овладением ею перед русской армией приоткрылись ворота в центральную область Турции. А спустя месяц было заключено англо-франкорусское соглашение о целях войны Антанты в Малой Азии. Как известно, к России должны были отойти Константинополь, зона Черноморских проливов и северная часть турецкой Армении. Однако последовавшие вскоре отречение от престола и октябрьский переворот 1917 года определили совсем иные векторы развития России.

Все Пржевальские, какого бы рода службу не несли, были государственниками, и только смерть могла прервать их связь с тем делом, которому они себя посвятили. Судьбы многих из них – пример для воспитания настоящих государственных служащих сегодняшней России.

Вообще, прикосновение к родословному древу приносит ни с чем не сравнимое удовлетворение жизнью. С определенного момента становится ясно, что в собственной судьбе есть значительно большая доля преемственности традиций семьи, чем можешь осмыслить. И степень социального признания, и степень социального отвержения каждого члена рода являются мерилом индивидуального «Я». Проекция социальной зрелости, человечности рода в виде совокупности жизненных путей его представителей показывает сущностное рода как не принадлежащее собственно человеку, но именно предку.

Я хочу привести замечательные слова В.М.Бехтерева о бессмертии человеческой личности и человека вообще. Если «вместе со смертью навсегда прекращается существование человека, то, спрашивается, к чему наши заботы о будущем? К чему, наконец, понятие долга, если существование человеческой личности прекращается вместе с последним предсмертным вздохом? Нет! Потому что «ни один вздох и ни одна улыбка не пропадают в мире бесследно». Нет! Потому, что «каждая человеческая личность... не прекращает своего существования вместе с прекращением индивидуальной жизни, а продолжает его в полной мере во всех тех существах, которые с ней хотя бы косвенно соприкасались во время ее жизни, и таким образом живет в них и в потомстве как бы разлито, но зато живет вечно, пока существует вообще жизнь на Земле...» Я думаю, что эти слова с полным основанием можно отнести к судьбе Николая Михайловича.

А.В.Шевченко. Итог нашему разговору подведет Сергей Владимирович Смульский.

С.В.Смульский. На мой взгляд, значимым является то, что мы как ученые, как эксперты все чаще и чаще обращаемся к проблематике геополитики. На протяжении всей своей истории наше государство решало сложнейшие геополитические задачи, связанные с освоением территорий. Имя Николая Михайловича Пржевальского по праву должно стоять в ряду отечественных ученых-геополитиков. Благодаря таким исследователям и продолжателям их дела мы добивались влияния не только по периметру границ нашего государства, но и во многих странах Европы, Азии, других континентов.

В новейшей истории Россию впервые перестали интересовать геополитические вопросы, когда она стала самостоятельным государством и разорвала все отношения, формировавшиеся годами, столетиями, оплаченные огромной ценой. Это касается не только Монголии, но и Китая, Кубы, государств Латинской Америки и Восточной Европы. Восстановление утраченного – обязанность нынешних политиков и ученых. И это, если хотите, – наш долг перед первопроходцами, среди которых имя Пржевальского – одно из заметнейших. Надо помнить, что Россия – не только географически великая держава, занимающая огромное пространство, но и духовный оплот многих народов, признающих ее своей Родиной.